Субъективизм австрийской школы: концепция деятельности как множества субъективных этапов, субъективная теория ценности и закон предельной полезности.

Действуя, каждый человек пытается достичь определенных целей, которые, как он обнаружил, по какой-то причине для него важны. Термин ценность относится к субъективной оценке выбранной цели, а психическая интенсивность этих оценок крайне изменчива. Термин средства относится ко всему, что, по субъективному мнению действующего агента, может помочь ему в достижении цели. Полезность относится к субъективной оценке, присваиваемой действующим агентом средствам, и зависит от ценности той цели, дости­жению которой они, по мнению действующего лица, способны помочь. В этом смысле ценность и полезность две стороны одной медали, потому что субъективная ценность, присваиваемая действующим субъектом избранной цели, проецируется на средства, которые он считает полезными для ее достижения, именно через концепцию полезности.

Самым оригинальным и существенным вкладом Менгера в экономическую науку было не открытие закона предельной полезности, сделанное им хоть и независимо, но параллельно с Джевонсом и Вальрасом, а его субъек­тивистская концепция всех процессов, связанных с человеческой деятельности. Субъективная теория ценности и закон предельной полезности — просто очевидные следствия вышеизложенной субъективной концепции процесса деятельности, которой мы обязаны исключительно Менгеру. Фактически, проходя через последовательность этапов, действующий субъект оценивает средства в связи с целями, для достижения которых, по его мнению, они будут полезны, причем эта оценка по природе своей не абсолютна, но различна для разных взаимозаменяемых единиц средств, важных в контексте конкретного действия. Поэтому действующий субъект оценивает каждую из взаимозаменяемых единиц средств с точки зрения места, которое последняя из таких единиц занимает на его шкале ценностей, так что, если действующий субъект утратит ил и приобретет единицу средств, соответствующая потеря или прибавка полезности будет определяться положением, занимаемым на его личной шкале ценностей той целью, которая может быть достигнута или утрачена с помощью этой последней единицы. Таким образом, с точки зрения австрийской школы, закон предельной полезности не имеет никакого отноше­ния ни к физиологическому удовлетворению потребностей, ни к психологии, а является строго праксиологическим законом (по терминологии Мизера), т.е. принадлежит к логике любой человеческой, предпринимательской и творческой деятельности.

Таким образом, важно проводить различие между теорией предельной полезности, разработанной Менгером, и законами предельной полезности, которые были параллельно сформулированы Джевонсом и Вальрасом. Для Джевонса и Вальраса предельная полезность была простым добавлением к математической модели равновесия (частичного в случае Джевонса и общего у Вальраса), в которой процесс человеческой деятельности явно отсутствует, а включение или исключение закона предельной полезности ничего не меняет. Напротив, для Менгера теория предельной полезности — это онтологическая необходимость и важнейшее следствие его собственной концепции человеческой деятельности как динамического процесса.

Более того, неудивительно, что главный основатель нео­классической чикагской школы Фрэнк Найт называл теорию Менгера об экономических благах первого и более вы­соких порядков наименее значительным из его достижений. Этим утверждением Найт обнаруживает теоретическую неадекватность всей неоклассической парадигмы равновесия и, в частности, своей чикагской школы, для которой процесс производства имеет объективный и мгновенный характер, время играет роль не более чем параметра, а творчество и неопределенность, типичные для всякой предпринимательской деятельности, истреблены применением рикардианского равновесия, являющегося фокальной точкой исследования.